Советский джаз или о вреде и пользе худ советов (часть II)

   ... Впрочем о Людвиковском.  Kто смотрел в 60-е и последующие годы "Голубые огоньки",  могут  вспомнить Концертный оркестр Всесоюзного радио и телевидения. Существовал он параллельно с другим  -  эстрадно-симфоническим оркестром под управлением Юрия Силантьева. Не смешиваясь. Что не удивительно, поскольку оркестр Людвиковского был истинно джазовым биг-бэндом, а "силантьевцы" - разбавленным саксофонами симфоническим оркестром. В оркестре Людвиковского собрались, без сомнения, джазовые "сливки" музыкального "совка" - молодые, энергичные, виртуозные музыканты, фанатично преданные избранному ими на всю жизнь жанру.
    Причины,  по которым случилась такая концентрация джазовых талантов, понятна тем, кто знаком с гастрольным бытом тех (да и последующих) времен. Как ни  престижно было работать у Рознера или Лундстрема (по сути иностранных бенд-лидеров,  ведь первый был знаменитым в Европе немецким трубачом еврейского происхождения, сбежавшим в 1939 г. от гитлеровских концлагерей, а второй, хоть и русско-шведских корней, но выросший в Харбине),  однако гастроли по Союзу… Поверьте личному опыту: тяготы и лишения гастрольной жизни не уступали порой воинской службе. Жуткие гостиницы, отсутствие возможности нормально питаться, поддерживать личную гигиену, месяцами быть в отрыве от семей (притом, что зарабатываешь, как правило, поменьше моряка торгового флота).

   «Служить» музыкантом в оркестре радио и телевидения было намного комфортнее.  Этакая «золотая клетка» - живешь в Москве (Ленинграде, Киеве, Таллине – лишь бы имелся так называемый радиокомитет), на работу -  на общественном транспорте и т.п. В общем, стандартный быт совслужащего, зарплата хоть и не выше чем у инженера, но семья не ропщет. А если еще и музыку любимую, а не «Ленин всегда живой», записывать, то условия приближаются к райским.
    Рай продлился недолго. Точно не помню, в каком именно году, но, похоже, в начале 70-х, оркестр Людвиковского был ликвидирован. Закрыт, распущен – подходит любое выражение. Офицальную причину никто не называл. Просто объявили сокращение штатов, мол, на радио достаточно оркестра Юрия Силантьева. Спору нет, оркестр Силантьева был замечательным коллективом, цену которому мы можем сложить по-настоящему только сегодня. Послушайте, как они аккомпанировали эстрадным  певцам того периода – Муслиму Магомаеву и прочим любимцам народа. Есть записи, можете убедиться – в отдельных случаях, что называется, Поль Мориа «отдыхает».
     А как же джаз? А никак, обойдетесь, уважаемые. Нам песня строить и жить помогает, а не звуки какой-то не совсем нашей музыки.  И здесь я подхожу к теме, вынесенной в заголовок: о вреде и пользе худсоветов. Почему «худ»? Да для удобства, так сказать, для обобщения. Назывались руководящие органы по разному – редколлегии, художественные советы, главлиты и пр., не говоря уже об отделах агитации и пропаганды и, страшно сказать, обкомах, ЦК и политбюро единой направляющей силы советского общества. Короче, начальства хватало. История не донесла до нас (кроме, пожалуй, товарища Фурцевой) их имен, но силой «худсоветы» обладали страшной. Достаточно было ритуальной фразы «есть такое мнение» и … «все».  Приехали.  Прежние  заслуги не имеют ни малейшего значения.
    Пример ? Пожалуйста: певец Валерий Ободзинский. Популярность не ниже Магомаева, чемпион Союза по количеству проданных грампластинок и билетов на концерты. Достаточно кому-то где-то было решить «хватит», и … нет  Ободзинского.  Слава Богу, не физически (все таки,  не сталинские времена).  Но кумира публики не брали на работу никуда и никем. Служил ночным сторожем. Можете себе представить, чтобы какой-либо штатовский чиновник «запретил», например Фрэнка Синатру? Вот насколько мы были круче мягкотелых американцев – раз, и нету!
  Впрочем, опять отступил от темы. Надеюсь, по делу. Вернемся к советскому джазу. И к загадочному исчезновению оркестра Людвиковского. Раскрыл страшную тайну в телеинтервью  Георгий Гаранян – в те времена ведущий солист оркестра. По его словам, об оркестре восхищенно высказывался знаменитый музыкальный критик радиостанции «Голос Америки» Уллис Коновер. Признал лучшим европейским биг-бэндом оркестр Людвиковского и джазовый журнал «Dawnbeat». Этого было достаточно.
     Вдумайтесь в логику «начальства»,  господа. Нет бы порадоваться и возгордиться. Ничего подобного. Закрыть и в порошок стереть! Чтoбы не- повадно было! Удивляет, однако, что именно тогда на вершине  мировой славы был советский балет, что вызывало как раз правильные чувства – гордость и желание заработать на танцорах побольше иностранной валюты. Не исключено, что идиотское решение о закрытии оркестра было санкционировано с самого «верха», причем вне всякой логики.
   Еще одно отступление. О «вражеских голосах» и вообще о каналах поступления свежей музыкальной информации. В 60-е годы с этим стало полегче – коротковолновая связь позволяла слушать весь мир. Глушили, правда, по-черному.  Плюс магнитозапись: с редких привозных (естественно,  нелегально)  грампластинок делались копии на бобинных магнитофонах. Труднее было увидеть, как играют зарубежные звезды. А это важно для, например, барабанщиков или басистов – есть нюансы (слышать хорошо, а видеть, с помощью каких приемов достигается результат – гораздо важнее). Однако, в  годы оттепели в СССР потянулись зарубежные гастролеры, поначалу европейские. В 1962 г. Союз посетил сам Бенни Гудман. Был он и в Киеве, заглянул даже на родину предков  - Белую Церковь. В общем, кто хотел увидеть и проникнуться – проникался, чай не 30-е годы.
    Остановить эти процессы «худсоветы» не могли, но могли покарать тех, о ком похвально отзывались «голоса». Вот и попал оркестр Всесоюзного радио «под раздачу»… Вадим Николаевич Людвиковский, образно говоря, «махнул рукой» на джаз и попыток реанимировать оркестр не предпринимал.  Автор в 80-х годах с ним пересекся: Людвиковский был художественным руководителем Росконцерта и принимал программу эстрадного коллектива, в котором автор трудился барабанщиком.
    Но не смирился  Георгий Гаранян. В телеинтервью он откровенно рассказал, как спасал уникальный творческий коллектив. Бегал  по начальству, умолял, убеждал… И нашел таки выход! Приютила музыкантов  Всесоюзная фирма грамзаписи «Мелодия».  Так возник ансамбль «Мелодия», имеющий славную историю (к сожалению, не известную современной молодежи, разве что по трекам старых фильмов).

    Несколько слов о фирме «Мелодия». Сейчас это невозможно себе представить,  но в СССР была одна звкозаписывающая и  рекординговая компания. Других быть не могло, разве что отделения той же «Мелодии» в столицах союзных республик и в Ленинграде. Сие не значит, что записывать музыку можно было только там. Писали и на радио, но как выразился композитор Зацепин, студии радиокомитетов – это «каменный век» (в связи с чем создал личную, то есть собственную, студию на даче, чем вызвал шок у «руководящих и надзирающих»; правда, закрыть ее не смогли – Зацепин не использовал аппаратуру в коммерческих целях). Следовательно,  на запись и выпуск пластинок стояла длиннейшая очередь из исполнителей и творческих коллективов всех без исключения жанров музыкального искусства (джаз  занимал «почетное» последнее место – по остаточному принципу).
    Можете себе представить, насколько удачно устроились музыканты под руководством  Гараняна! Надо, однако, заметить, что отнюдь не все музыканты оркестра Людвиковского перешли в ансамбль «Мелодия». Мне лично жаль, что в «Мелодии»  не задержался  выдающийся мастер – трубач Владимир Чижик. Чижик  предпочел  эмигрировать  в США, где (вдумайтесь только!) превратился  в финансиста, дослужившегося  до поста вице-президента компании  Merryl  Lynch .  Послушайте,  как он играл в свою бытность трубачом. Уверен, что некоторые  треки с его соло сохранились.  Пожалуй,  в СССР у него был только один достойный конкурент – эстонский трубач Аби Зейдер. Знаю, что записи Зейдера не пропали  (прибалты  вообще народ бережливый ,  к своим мастерам относятся  с  уважением).
   Считаю необходимым поименно перечислить ведущих музыкантов ансамбля «Мелодия». Они того стоят. Трубачи Вагиф Садыхов, Виктор Гусейнов, тромбонист Константи Бахолдин, сасофонисты Алексей Зубов, Александр Пищиков, Сергей Гурбелошвили, блестящий пианист и аранжировщик Борис Фрумкин, возглавивший «Мелодию» после ухода Гараняна на должность руководителя госоркестра кинематографии. Ну и сам альт-саксофонист и лидер – Георгий Гаранян (по выражению Святослава Бэлзы, «сакс-символ России»).
Не все, что играла «Мелодия», джаз. Понятно, что на студии звукозаписи приходилось делать то, что велит начальство, аккомпанируя певцам и певицам, записывая треки к кинофильмам и даже мультикам (в том числе и к «Бременским музыкантам»). Но сольные диски ансамбля (например, «Лабиринт»)  –  это джаз мирового уровня. Жаль, что  почти  неизвестный за пределами «железного занавеса». «Живьем» музыканты выступали редко – ансамбль-то студийный. Но метко. В 1980 г. «Мелодия» приняла участие в международном  фестивале в Бомбее и повергла в шок мировых джазовых звезд –  такого уровня никто не ожидал.
Впрочем,  послушайте сами. Есть возможность – сопоставьте  со звучанием джаз-оркестров того периода. В чем-то, на мой взгляд, «совковый» ансамбль свежее и самобытнее. Повторяю, на мой взгляд. Который не навязываю никому…
   Не хочу, чтобы сложилось впечатление, что  на Олимпе советского джаза восседал ансамбль «Мелодия», а вокруг простиралась пустыня. Ситуация конца 60-х и начала 70-х годов радикально отличалась от прежних лет. И определили эту ситуацию, как минимум два фактора.
Во-первых,  «худсоветы» неожиданно ( для себя конечно)  обнаружили, что  главную опасность представляет не джаз. В 60-е годы на Западе эра больших  оркестров (биг-бендов) и ритмов в стиле «свинг» закончилась. Набирал обороты рок-н-ролл, кумирами публики стали  не Фенк Синатра. Бинг Кросби и им подобные, а Элвис Пресли и ансамбли в стиле «биг-бит» (понятие «рок-группа» возникло позже). Трубы и саксофоны отодвигались на второй план, а на передний вышла электрогитара, причем настолько, что до сих пор «задвинуть» ее назад не представляется возможным. Уже вовсю гремели, доводя до истерики тинэйджеров, «The Beatles»  и «Rolling Stones». В СССР молодежь срочно шила специфические такие пиджачки без воротников – «битловки», выпиливала из ценных пород дерева гитары (купить «фирменные» негде было), сооружала «самопальные» усилители и звуковые колонки.
    Во-вторых, закончилась джазовая монополия Москвы и Ленинграда. Благодаря доступности музыкальной информации (относительной, разумеется, не сопоставимой с нынешней)  и гастролям столичных джазовых коллективов возникали очаги джазовой культуры в регионах. Во всяком случае, в столицах союзных республик и крупных городах, где имелись консерватории  и музыкальные училища. На приличном, не уступающем центру, уровне возник и крепчал джаз в Ереване, Тбилиси, Киеве, Баку (не говоря уже о Прибалтике). Местное руководство считало необходимым иметь «свой» оркестр, чтоб утереть нос москвичам.
     Первый фактор способствовал тому, что  был  смягчен  запрет относительно гастролей зарубежных джазменов.  В 1971 г. СССР посетил Дюк Эллингтон,  затем  лучший на то время биг-бэнд  Тэда Джонса и Мела Луиса. Дальше – лучше:  «забугорные» джазмены беспрепятственно стали посещать советские фестивали джаза. Неожиданно джаз в глазах худсоветов (особенно ЦК и обкомов комсомола) стал респектабельной музыкой, неким противовесом «патлатым  битлуганам». Легенда твердит, что сам генсек Андропов был тайным фаном джаза и коллекционером пластинок. Maybe…
   Второй фактор (региональный) привел  к  легализации джаза как серьезного,  почти академического жанра. При высших и средних музыкальных учебных заведениях возникают биг-бэнды, причем многие из них звучат на уровне оркестра Лундстрема или Рознера. Иногда даже интересней, поскольку не связанны необходимостью готовить коммерческие  эстрадные программы, а экспериментируют, находясь в постоянном творческом поиске. География биг-бэндов самая обширная:  Ростов-на-Дону  (Ким Назаретов),  Абакан (Александр Куц),  Одесса (Николай Голощапов),  Клайпеда (Пранас Нарушис) и т.д. Перечислять можно долго. Лично мне более всего импонировал оркестр Литовской консерватории,  лидером  которого выступал гениальный (по другому не скажешь) саксофонист Владимир Чекасин.

to be continued...